«Вино из одуванчиков – пойманное и закупоренное в бутылки лето… настанет таковой зимний январский
денек, когда валит густой снег, и солнца уже давным-давно никто не лицезрел, и, быть может, это волшебство
позабылось, и отлично бы его опять вспомянуть, – именно тогда он его откупорит! Ведь это лето обязательно
будет в летнюю пору неожиданных чудес, и нужно все их сберечь и где – то отложить себе, чтоб опосля, в хоть какой
час, когда вздумаешь, пробраться на цыпочках во мокроватый сумрак и протянуть руку…Возьми лето в руку,
налей лето в бокал – в самый крошечный, естественно, из какого лишь и сделаешь единственный терпкий
глоток; поднеси его к губам – и по жилам твоим заместо свирепой зимы побежит жаркое лето…»
Р. Брэдбери «Вино из одуванчиков»
Мечты должны осуществляться. Непринципиально, сколько для этого пригодится времени: может, 20,
может, 30 лет. Не веруйте тем, кто гласит, что свершившаяся мечта — это уже не мечта. Глупости эти
люди молвят. Из таковых, как они, позже маньяки и растут.
Я не случаем взял в долг у Рэя Брэдбери для наименования и эпиграфа цитату из повести о двенадцатилетнем мальчугане и его полном малеханьких открытий и приключений лете. У всякого в жизни непременно обязано быть такое, самое наилучшее, самое солнечное и теплое лето, памятуя которое понимаешь, что был полностью счастлив. Для меня оно неразрывно соединено с местечком в Тверской области под заглавием Игуменка.
1-ый раз я попал туда в 88-м. Сдав экзамены за восьмой класс и получив на руки аттестат с трояками,
(итог того, что мы с Виталиком, сидя за крайней партой, больше времени уделяли рисованию
попугаев, чем учебе) я целыми деньками болтался на улице.
Такое положение дел устраивало меня, но категорически не устраивало моих родителей. Для того, чтоб хоть как-то отвлечь непутного потомка от компании друзей — охламонов, на потаенном семейном совете было принято решение поехать в санаторий.
Когда для тебя четырнадцать лет, слово «санаторий» навевает тоску и вызывает зевоту. Утренняя зарядка в
компании баяниста, целительные процедуры, диетическое питание и послеобеденный сон. Но, оказалось, не все
так грустно и ареал обитания молодых разгильдяев не ограничивается одним только Долгопрудным.
Вадим и Олег из Москвы, Любанька из Кувшиново, Женечка из Торжка, Лёшка из Бежецка и местный Игорек… Хоть через две недельки мы разъехались по домам и никогда больше не виделись, я до сего времени вспоминаю их с теплотой.
С той поры у меня и возникла мечта: доехать до Игуменки на байке.
Пришла осень, я перебежал в новейшую школу, находившуюся, меж иным, на самом реальном полуострове.
О, какие я позже истории говорил о том, как нелегок был мой путь к познаниям! Как по дважды в
денек по пути в школу и назад я боролся со стихией: в осеннюю пору плывя на лодке через бушующие волны,
пробиваясь по льду через метель в зимнюю пору, а в весеннюю пору ежеминутно рискуя провалиться в полынью. Почти все
верили. Но на данный момент речь не о этом.
Медику Фаусту искуситель рода людского явился в виде пуделя, ко мне же он пришел в
виде одноклассника Димы.
— Хочешь приобрести Яву — старушку?
— Желаю.
— Давай средства, вот для тебя техпаспорт в залог.
Круто, у меня сейчас есть свой байк! Ну….Практически, что есть. Техпаспорт-то буквально есть. Чуток не запамятовал! Есть еще два задних амортизатора, шлем-интеграл, покрашенный с помощью кусочка губы в темный цвет, и зеленоватый камуфляжный десантный комбинезон.
Ты сам решил пойти на риск,
Никто не кликнул: “Берегись!”,
И ты покрасил собственный шлем в чёрный цвет.
Жалко лишь, что сделка так и не свершилась. Слабеньким звеном оказался Димин дедушка – обладатель
Явы. Дима знал, что дедушка желает реализовать байк, я знал, а дедушка не знал. Так что выполнение мечты
пришлось отложить на неопределенное время.
Прошло 10 лет. Сзади и школа на полуострове, и институт на континенте. Впереди?
Впереди у жизни лишь даль,
Полная надежд человеческих дорога.
— Помнишь, ты про какую-то Игуменку говорил? У нас в институте путевки дают. Будем брать?
— Естественно!
Игуменка не поменялась. Все те же: песочный пляж с металлическими беседками — грибками,
тенистые сосновые аллейки, по которым неторопливо ходят либо посиживают на лавочках пожилые люди,
кафешка — шайба, в которую тайком от родителей бегал за сигаретами.
— Извините, у нас в номере на окнах нет штор.
— Все верно, их и не обязано быть, у вас же 2-ой этаж. Но потому что вы новобрачные, вот для вас два
шерстяных одеяла и коробка скрепок. Из скрепок сделайте крючки, и повесьте на их одеяла…
В холле единственный на весь этаж, видавший виды телек стращает тревожными новостями:
кризис, дефолт, рубль упал, в обменниках кончились баксы! Но все это происходит там, в Москве, в
другом мире.
Прошло еще 10 лет. Собираясь в 2008 в командировку в Конаково, я только на секунду задумался
о том, стоит проехать излишние 50 км до Игуменки. Естественно, стоит!
Из перемен, произошедших за этот период времени — лишь бурьян на месте, где когда-то стояла кафешка — шайба.
Наверняка, чудо распространяется лишь на местность санатория и за забором уже не действует.
«Я приезжал в Игуменку в 1988, приезжал в 1998, приезжал в 2008 и не стоит нарушать уже
сложившуюся тридцатилетнюю традицию», — приблизительно так задумывался я в летнюю пору 2018-го. Тем наиболее что и байк
пригодный сейчас есть — Kawasaki Eliminator 1989 года выпуска, ровесник моей мечты. Но случившаяся в
июне трагедия принудила перенести поездку на год. И вот через 30 один год, проехав 140 км, я
останавливаю байк перед воротами санатория и прохожу через калитку на местность.
Из новейшего, пожалуй, лишь сторож у ворота. В остальном, все, как и 30 годов назад, даже объявления на доске у центрального корпуса, раскрашенные цветными фломастерами. Иногда мне кажется, что и средства русские
там еще в ходу. Достанешь в столовой из кармашка рубль с перевязанными хлебными колосьями — у тебя его
воспримут, а на сдачу дадут десятюнчиков. Игуменка — пространство магическое. Пространство, где время тормознуло.
В современном мире она, как повстречавшийся на дороге, старенький, но все еще крепкий Москвичонок.
Мимо проносятся новейшие, куда наиболее удобные авто, но лишь ему ты оборачиваешься.
вослед и думаешь: «Я на таком когда-то ездить обучался».
Вокруг, на месте умеренных деревенских домов, выросли шикарные коттеджи, перекосившиеся изгороди из
штакетника сменили высокие кирпичные заборы, но сам санаторий времени неподвластен. И понимаете,
что? Я не желаю, чтоб это пространство изменялось.
